В подготовке филологов-русистов классических университетов лингвистические дисциплины, в частности, курс «Современный русский язык», состоящий из нескольких относительно самостоятельных частей, занимает центральное место: он закладывает основы знаний лингвистической теории и дает развернутое описание всех уровней системы современного русского языка.
Задача курса – познакомить студента с современными представлениями об «устройстве» русского языка, его функционировании в дискурсивном пространстве, чтобы будущий специалист получил фундаментальные знания, необходимые для преподавания русского языка, а также для работы с ним в качестве объекта в других профессиональных областях.
Изучение лексикологии, как одной из составляющей названного учебного предмета, предусматривает знакомство студентов с важнейшими явлениями и процессами в лексической (фразеологической) системе современного русского литературного языка. При этом можно считать общепризнанной необходимость использования компетентностного подхода в процессе обучения студентов, чего требуют и стандарты высшего образования нового поколения.
В современных условиях экономического и социального прогресса общества, глобализации образовательного пространства, внедрения принципов европейского высшего образования (Болонский процесс) понимание особой важности компетентностного подхода к процессу подготовки бакалавров становится особенно очевидным.
Компетентностный подход предусматривает учет интегральной сущности компетенций, в силу чего проведение занятий должно базироваться на активных и интерактивных методах усвоения учебного материала, что достигается моделированием смешанных форм учебных занятий [3, с. 90]. Для того чтобы подобное моделирование было эффективным, необходимо, во-первых, вносить изменения в учебно-методическую литературу, во-вторых, обращать внимание на профессиональные компетенции обучающихся.
За последние десятилетия содержание курса «Современный русский язык» существенно изменилось, что связано с бурным развитием самой лингвистической теории: наряду с появлением значительного количества обобщающих работ и частных наблюдений, возникли новые научные направления, изменившие в той или иной степени понимание традиционных вопросов науки о языке. Один из них – семантическая структура слова.
Нельзя сказать, что вопрос о семантической структуре слова не затрагивался в вузовском курсе «Современного русского языка»; см., например, учебные пособия А.В. Калинина «Лексика русского языка» [4], М.И. Фоминой «Современный русский язык. Лексикология» [9], Аникиной А.Б., Бельчикова Ю.А., В.Н. Вакурова и др. «Современный русский язык» [6], Н.М. Шанского «Лексикология современного русского языка» [10], однако теоретический материал, представленный в указанных учебниках по современному русскому языку для высшей школы, не дает возможности сформировать достаточно полное представление, тем более понятие о названном предмете.
Цель статьи – показать возможность формирования профессиональных компетенций студентов на примере одного из занятий лингвистического цикла, посвященного изучению семантической структуры слова.
В современной лексикологической науке семантическая структура слова понимается как комплексная структура, в состав которой входит ряд макрокомпонентов: денотативный, эмотивный, собственно-языковой¸ эмпирический [5, с. 54]. Такой подход к пониманию семантической структуры слова начинает находить отражение и в современной учебной литературе [2, с. 76–82; 7, с. 11–15]. В соответствии с этим при изучении указанной темы студентам предлагается сопоставить теоретический материал учебных пособий с целью выяснения динамики научной мысли.
В связи со сказанным становится очевидной необходимость изучения рассматриваемого теоретического вопроса, включенного в учебную программу дисциплины, в свете современных научных достижений, что обусловливает формирование у студентов такой профессиональной компетенции, как способности демонстрировать знание основных положений и концепций в области общего языкознания, теории и истории основного изучаемого языка (языков), теории коммуникации.
Изучение коннотативной динамики слова целесообразно проводить на основе конкретного языкового материала, в данном случае новых словарных материалов, дающих возможность анализировать основные этапы и закономерности исторического развития общества для формирования гражданской позиции, способность анализировать социально значимые проблемы и процессы. В качестве подобного лексического материала предлагается определенный блок словаря, представляющий собой заимствования на современном этапе развития русского языка. Считаем, что более актуальным является обращение не к английским заимствованиям, а к лексике, транслируемой из восточных языков; это обусловлено экстралингвистически, то есть сложившейся в современном российском обществе политической ситуацией, обусловившей усилившееся внимание России к Востоку.
Именно изменения на уровне эмотивного компонента лексического значения выражают отношение к тем или иным понятиям, типичным для определенного этноса. Чтобы выявить коннотативные сдвиги в значении слов, студенты должны работать с лексикографическими справочниками, а также анализировать семантическую динамику на базе материала Национального корпуса русского языка.
Так, слово аятолла [< ар. aiat – чудо, знамение + аl-ilah – Бог, букв. божественное знамение, чудо Аллаха] – у шиитов высший духовный титул ученого-богослова, имеющего учеников и последователей, духовный лидер [НСИС] – демонстрирует, по данным Национального корпуса русского языка (далее – НКРЯ), новую, лексикографически не отражённую информацию; «предписанная ему словарями позитивная коннотация не всегда сопровождает его в текстах. Ср.: Режим аятолл большинству иранцев, так мне показалось, как кость в горле. [Сергей Лесков. Бомба без галстука // Известия, 2006.08.24]; Госсекретарь США Колин Пауэлл по этому случаю разразился в Вашингтоне филиппикой в адрес «узколобых аятолл, которые препятствуют стремлению иранского народа к свободе и используют священные знамена ислама в своих корыстных политических целях» [Чародеев Геннадий. Атом оказался мирным // Труд-7, 2003.11.12] [1, с. 4]. Слово джихад (буквально «усердие, усилие») обозначает борьбу за веру – распространение и утверждение ислама вплоть до «священной войны» против иноверцев, газават. Однако «для зрелого просвещенного Ислама первенствующее значение имеет не внешний, а внутренний джихад: «священная война», которую верующий ведет с грехом в собственной душе» [митрополит Владимир (Иким). ... А друзей искать на Востоке (1999) – НКРЯ]. Тем не менее понятие «джихад» обычно ассоциируется с вооружённой борьбой, направленной против людей другой веры, в силу чего понятие именно военного джихада стало основным значением для немусульман и получило название «священная война», закрепившись в русском языке с отрицательной эмоционально-экспрессивной окраской.
Обращает на себя внимание усложнение семантической структуры и появление коннотации у слова моджахед.
Ср.: моджахеды
1. Участники социальных, национально-освободительных и религиозных движений в странах мусульманского Востока (в т.ч. члены отрядов вооруженной оппозиции в Афганистане (1979–1989), ставящие своей целью свержение существующего режима).
2. Члены исламистских террористических группировок (Словарь новых иностранных слов, 2010).
Моджахед. В Афганистане: вооруженный боевик [Словарь иностранных слов, 2006].
Таким образом, коннотация данного слова демонстрирует исчезновение семы отрицательной эмоциональной окраски.
В этой связи интересен комментарий к этому слову в Википедии: «В европейских языках термин «моджахед» часто воспринимается как синоним понятия «исламский боевик», «террорист» ... . Во многом это связано с тем, что моджахедами себя именовали многие вооружённые противники политики европейских государств, прибегавшие в том числе и к террору (например, афганские моджахеды)» [ru.wikipedia.org/wiki/Моджахед].
Коннотативную динамику демонстрирует и арабизм хиджаб – лицевое покрытие, темный платок у мусульманских женщин [БСИС, 2007]. В материалах Википедии содержится уточнение следующего содержания: «Хиджаб – это не просто платок, это одежда, полностью соответствующая нормам Шариата. Необтягивающая, длинная, невызывающая» [https://ru.wikipedia.org/wiki/Хиджаб].
Арабизм хиджаб, несомненно, перестал быть для носителей русского языка экзотизмом в связи с тем, что число последователей норм Шариата в России значительно увеличилось. Споры о ношении хиджаба, принявшие характер конфликта в целом ряде стран, достигли и России, где «в октябре 2012 года в Ставропольском крае разгорелся скандал из-за запрета ношения хиджаба в школах края, расположенных в районах с большинством мусульманского населения» [https://ru.wikipedia.org/wiki/Хиджаб].
Негативная коннотация появилась у этого арабизма именно в заимствующих языках, в том числе и русском, где это слово принимает символическое значение. Подтверждением этому могут служить следующие примеры из НКРЯ: Президент Николя Саркози назвал хиджаб «символом порабощения и унижения», а французский министр по делам иммиграции Эрик Бессон, не стесняясь в выражениях, объявил такое одеяние «ходячим гробом». [Татьяна БЕЗРУКОВА. Франция запретила хиджаб // Комсомольская правда, 2011.03.04 – НКРЯ]; Бессон также сказал, что жительницам Франции негоже носить хиджаб, так как это принижает статус женщины в европейском обществе [Олег ШЕВЦОВ. Французское правительство ополчилось на иммигрантов // Комсомольская правда, 2009.10.28 – НКРЯ].
Обращает на себя внимание расширение семантики заимствованного слова халяль, связанное с приобретением явно положительной оценки. Халяль сегодня ассоциируется с неким знаком качества, с экологически чистой продукцией. Ср.: «Халяль в России – больше, чем халяль. Сейчас это, похоже, становится такой модной тенденцией» [www.ntv.ru/novosti/201661]; «Халяль» – наоборот, что-то хорошее, честное, праведное. Халяльные деньги (не путать с халявными) – чистые деньги [Румия АХМИРОВА. (Наш спец. корр.). Москва – Мекка – Медина. Как я совершала хадж // Комсомольская правда, 2004.02.27 – НКРЯ].
Несколько раз менялась коннотативная окраска слова казак, что, в свою очередь, обусловлено меняющимся в разные исторические эпохи отношением официальной власти к казачеству как социальному явлению.
Положительный образ казачества, которое являлось оплотом царского самодержавия, определяет соответствующий коннотативный ореол слова казак: Отец Жени, бравый казак, служил в царской охране [Дубичева Ксения. Ширак отвечает Бедновой // Труд-7, 2005.01.29 – НКРЯ]; Во время первой мировой войны первым русским героем и первым Георгиевским кавалером стал донской казак Кузьма Крючков [Ведущий книжного обозрения Александр Громов // Труд-7, 2007.05 – НКРЯ].
В эпоху Советской власти прослеживалось сдержанно негативное отношение к казачеству как оплоту царского самодержавия: Был избран в ревком, а потом примкнул к белым, но из его сотни ни один казак в расстрелах красных не участвовал [Наталья ДРОЗДОВА («КП» – Нижний Новгород»). Нижегородец нашел настоящего Григория Мелехова // Комсомольская правда, 2006.11.14 – НКРЯ].
Современное казачество России приобретает особый статус как полноправный преемник лучших традиций государственности и служения Отечеству, выработанных на протяжении многих веков и десятилетий существования казачьей общности: Лично я готов к защите конституционно избранного президента России хоть сейчас. Просто кубанский казак [ // Труд-7, 2006.12.01 – НКРЯ]; Их отправляли в Москву для службы в Президентском полку, в личный состав которого с недавних пор входят и кубанские казаки [Макарова Оксана. Пижон попал в Президентский полк // Труд-7, 2005.09.24 – НКРЯ].
Таким образом, коннотативные изменения в семантической структуре слова протекают в следующих направлениях:
– исчезают семы отрицательной эмоциональной оценки; лексические единицы приобретают положительные эмотивные семы;
– семы положительной эмоциональной оценки меняются на отрицательные эмотивные семы;
– нейтральные эмотивные семы трансформируются в семы положительной или отрицательной эмоциональной оценки.
Каждое направление разрабатывается отдельной группой студентов, обеспечивая развитие способности работать в коллективе, толерантно воспринимая социальные, этнические, конфессиональные и культурные различия [10]; в этом отношении именно восточная лексика – особенно благодатный материал, так как отражает конфессиональные взгляды, не распространенные в Западной и Восточной Европе.
Для развития базовых навыков сбора и анализа языковых фактов, филологической интерпретации текста рекомендуется использовать материал Национального корпуса русского языка, работа над которым позволяет формировать именно данную профессиональную компетенцию – овладеть культурой мышления, способностью к восприятию, анализу, обобщению информации. В связи с тем что слово – это не только номинативная единица языка, но и орудие мышления и познания, именно работа с семантической структурой лексических единиц вырабатывает способность анализировать социально значимые проблемы и процессы, и в конечном итоге, – способность понимать сущность и значение информации в развитии современного информационного общества, сознавать опасности и угрозы , возникающие в этом процессе.
Таким образом, лингвистический материал, презентирующий лексический уровень языка, дает прекрасную возможность формировать все необходимые профессиональные компетенции, на которые ориентирована программа бакалавриата и которые включаются в набор требуемых результатов освоения данной программы. Указанная особенность лексики обусловлена ее онтологическими свойствами, а именно непосредственной связью с объективной действительностьтью и, следовательно, актуальностью современного словарного вокабуляра.
Использование дидактического материала лексического характера как механизма компетентностного подхода в наибольшей степени, в отличие от материала других учебных предметов высшей школы, отвечает задаче формирования профессиональных компетенций, что в целом соответствует стратегическим целям высшего образования, обеспечивает подготовку конкурентоспособных и востребованных на рынке труда специалистов-филологов.