Человек живет в меняющемся мире, в обществе, предъявляющем все новые требования к его поведению и деятельности. Поэтому социально-психологическая адаптация – процесс приспособления личности к постоянно меняющимся условиям социальной среды – является неизбежным и непрерывным. Особенно интенсивно адаптационный процесс идет в те периоды жизни человека, когда он резко меняет характер своей деятельности и образ жизни, например начинает работу в новой для него сфере деятельности, входит в новый коллектив, меняет место жительства. Что же позволяет судить о том, насколько человек справился с приспособлением к новым социальным условиям? Каковы критерии успешности адаптации? Проблема эта является актуальной и практически значимой, поскольку именно от ее решения зависит выбор методов диагностики адаптированности личности.
Вопросы, связанные с критериями эффективности адаптационного процесса, давно обсуждались в педагогике и психологии. Однако, на наш взгляд, они пока далеки от своего разрешения. В настоящей работе мы ставим своей целью проанализировать имеющиеся научные представления о критериях качества социально-психологической адаптации, сформулировать свой подход к решению этой проблемы.
Еще в XIX веке проблема вхождения человека в общество, его приспособления к нему была поставлена в работах французских социологов Г. де Тарда [15], Э. Дюркгейма [3]. В работах Г. Тарда появился термин «социальная адаптация». В качестве главного механизма адаптации автор рассматривал подражание, а критериями успешности этого процесса выступали, с одной стороны, усвоение «духа изменений», а с другой стороны, усвоение «обрядов» – внешних форм поведения [15].
Психологические проблемы адаптации человека в обществе впервые были поставлены в работах З. Фрейда. Психоаналитическая концепция личности основана на представлении о важной роли противостояния бессознательных инстинктивных импульсов, свойственных человеку, и общества, диктующего формирующейся личности свои законы и нормы. В работах З. Фрейда были выделены два вида адаптационных процессов: аутопластическая адаптация, направленная внутрь, приспосабливающая внутренний мир человека к требованиям социальной действительности, и аллопластическая адаптация, с помощью которой достигается внешнее приспособление к требованиям социума [16].
Представление о двух направлениях адаптационного процесса и, следовательно, двух критериях успешности адаптации – внешнем и внутреннем – получила дальнейшее развитие в работах авторов различных направлений в психологии.
В работах К. Хорни трудности адаптации человека в обществе связываются как с особенностями личности, так и со специфическими требованиями социальной среды, что проявляется либо во внешних отклонениях в поведении, либо в субъективных переживаниях – осознании расхождения между возможностями и их реализацией, чувстве усталости, неспособности получать радость и любить [17].
В бихевиоральной психологии главным критерием успешности адаптации является усвоение индивидом способов поведения, принятых в той социальной среде, к которой приспосабливается индивид. Субъективное состояние рассматривается как важный критерий адаптированности, но являющийся вторичным, производным от внешнего приспособления к социальной действительности [18]. Таким образом, бихевиористы также использовали представление о двух критериях успешности социальной адаптации, но считали их неравноценными.
В когнитивной психологии и теории социального научения особое внимание уделяется «когнициям» – убеждениям, мыслям, в том числе о собственной личности и о других людях. Человек, положительно оценивающий себя и других, успешно разрешает противоречия, складывающиеся во взаимодействии с социумом. Критериями успешности адаптации по-прежнему выступают внешняя приспособленность и субъективная удовлетворенность [18].
В гуманистической психологии представление об этих двух критериях успешной адаптации человека в социальной среде – внешнем и внутреннем – впервые было пересмотрено. Это связано с пересмотром самой модели процесса адаптации. Если все вышеупомянутые концепции исходили из гомеостатической модели, то в гуманистической психологии он рассматривается, как неоднократно было отмечено в литературе, как взаимодействие, часто нарушающее гомеостаз [11]. Стремление личности к самоактуализации является не только высшей потребностью, но и критерием успешности адаптации человека в обществе.
В работах К. Роджерса необходимым условием нормальной «психической урегулированности» является широта его концепции самости, способной включить весь его сенсорный опыт. Такая концепция самости у растущего человека формируется только тогда, когда в социальной среде преобладают отношения, характеризующиеся принятием, эмпатией. Если же среда является чрезмерно жесткой, преобладающие в ней отношения основаны на низком уровне принятия, концепция самости у формирующейся личности становится узкой, формируется фальшивый образ Я, поведение человека часто становится саморазрушительным или антисоциальным, а стремление к самореализации не возникает [12]. Критериями успешной адаптации становятся способность принимать себя и других, способность сознательно строить свою жизнь и нести ответственность за нее. Эмоциональный комфорт и внешняя приспособленность в работах К. Роджерса также рассматриваются как критерии качества адаптации человека в обществе, но далеко не главные.
А. Маслоу, говоря о социально-психологических аспектах адаптации человека, использовал термины «фрустрационная толерантность» и «психическое здоровье», считая, что основы и того, и другого закладываются в детстве с помощью удовлетворения ближайшим социальным окружением базовых потребностей ребенка – в безопасности, в принадлежности и любви, в уважении и самоуважении. Критерием успешной адаптации может считаться реализация личностного «Я», поиска собственной идентичности, стремление актуализировать единственно реальную, хотя и потенциальную сущность человека [8].
Таким образом, в гуманистической психологии была выдвинута новая модель социальной адаптации, основанная на понимании сущности этого процесса как стремления не только к достижению гомеостаза с социальной средой, но и стремления к его разрушению, реализации своего «Я». В связи с этим кроме традиционных внешнего и внутреннего критерия были выдвинуты новые критерии успешности социальной адаптации – принятие себя и других, интернальность, поиск своей идентичности, стремление к самоактуализации.
В отечественной психологии, в которой личность рассматривалась как активный творец общественного развития, звучал тезис об активном характере взаимодействия между личностью и обществом.
В работах А.А. Налчаджяна [10], А.А. Реана [11], Н.Н. Мельниковой [9] и др. подчеркивалось, что адаптация – это взаимодействие личности и среды, что в ходе этого процесса личность не только приспосабливается к среде, но и сама может активно влиять на нее. А.А. Налчаджян рассматривает социально-психологическую адаптированность личности как такое состояние взаимоотношений личности и группы, когда личность без длительных внешних и внутренних конфликтов продуктивно выполняет свою ведущую деятельность, удовлетворяет свои основные социогенные потребности, в полной мере идет навстречу тем ожиданиям, которые предъявляет к ней эталонная группа, переживает состояния самоутверждения и свободного выражения своих творческих способностей [10].
Однако в работах ряда авторов социальная адаптация рассматривается лишь как приспособление индивида к изменяющимся условиям окружающей среды, приведение индивидуального и группового поведения в соответствие с господствующей в данной социальной группе системой норм и ценностей [6]. В работах М.В. Ромма такой подход был назван «нормоцентрическим»; автор справедливо полагает, что он исходит из гомеостатической модели адаптации, согласно которой целью этого процесса является установление равновесия личности и социальной среды. В исследованиях, в которых подчеркивается активный характер взаимодействия личности и общества, в качестве модели социально-психологической адаптации используется не модель гомеостаза, а разработанная в гуманистической психологии модель саморазвития, самореализации личности в ходе взаимодействия с социальной средой [13]. Особая точка зрения высказана Н.Н. Мельниковой. Автор полагает, что характер адаптационного процесса зависит от того, в каком исходном состоянии находится личность при вхождении в новую социальную среду. Если человек изначально находится в состоянии дезадаптации, то главной целью для него будет избегание разрушения, достижение гомеостаза. Затем могут быть поставлены другие цели: сохранение нормального функционирования, достижение возможного оптимума, развитие и усовершенствование [9].
Однако в социальной психологии до сих пор в большинстве случаев выделяют внешний критерий (успешность функционирования в определенной среде, степень приспособленности к ней) и внутренний критерий (степень субъективной удовлетворенности, комфортности). На наш взгляд, эти критерии показывают лишь отсутствие явных конфликтов между личностью и средой. Но выявить с их помощью самореализацию личности в данной среде можно лишь косвенно.
В ряде работ были предприняты попытки выделить третий критерий. Н.Н. Мельникова считает, что поскольку адаптация происходит в процессе взаимодействия двух систем, то в результате оптимальной адаптации образуется новая система, более сложная, которая должна характеризоваться некоторыми новыми качествами, которых не было в двух исходных системах. Тогда должен существовать некий третий системный критерий, характеризующий само взаимодействие и его эффект. Таким критерием автор считает параметр, отражающий наличие позитивных интеракций со средой, заинтересованность в контакте, актуализирующую реализацию творческого потенциала, так называемую «включенность» [9]. Основным показателем, отражающим адаптацию по данному критерию, автор считает согласованность оценок по внешнему и внутреннему критериям. Нам представляется очень ценной мысль «включенности», заинтересованности в контакте со средой как критерия социально-психологической адаптированности личности, но согласованность оценок, на наш взгляд, не отражает его.
Третьим критерием адаптированности личности в определенной социальной среде можно считать ее творческую деятельность в этой среде. Личность самоактуализируется не в абстрактном взаимодействии со средой, а именно в деятельности, поэтому творческий характер деятельности является лучшим критерием адаптированности. Мы предлагаем еще один вариант решения вопроса о третьем критерии. Таким критерием можно считать сознательное самоопределение личности по отношению к той социальной среде, в которую она входит. Мы исходим из того, что личность – это в первую очередь субъект сознания и самосознания. Она осознанно включается во взаимодействие с социальной средой, формирует видение самой себя и своего места в данной среде, своих перспектив в ней.
Как подчеркивают отечественные специалисты, самоопределение личности по отношению к социальной среде является новообразованием юношеского возраста. По мнению М.Р. Гинзбурга, оно предполагает построение «жизненного поля», включающего пространственно-временную плоскость (поле реального действования) и ценностно-смысловую (поле ценностей и смыслов). Именно в юношеском возрасте личность планирует свою жизненную перспективу, ее этапы и планируемые достижения, пространственный ареал действования, ключевые смысловые ориентиры. Самоопределение можно рассматривать и как процесс конструирования жизненного поля, и как его результат. Данное новообразование влияет на все сферы личности [1].
Именно самоопределение по отношению к социальной среде является показателем способности личности ставить цели и достигать их, стремиться к творчеству и достижениям в данной среде, а также к тем или иным формам интеграции с ней. Недаром в работах авторов, исследовавших состояния социально-психологической дезадаптации у людей, переживших травматические события, отмечается, что в таких состояниях человек почти всегда переживает «потерю себя», трудности в определении своего места в жизни, своей жизненной перспективы, восприятие социальной среды как «чужой», существующей отдельно от него [14].
Именно поэтому мы полагаем, что успешность самоопределения личности в социальной среде можно считать третьим критерием социально-психологической адаптации. Данный критерий отражает активную позицию личности по отношению к социальной среде, и поэтому он является самостоятельным, не сводимым к двум критериям, которые являются традиционными в психологии, – внешнему (успешность функционирования личности в данной среде) и внутреннему (уровень эмоционального благополучия, комфортности), исходящими из модели гомеостаза, т.е. равновесия личности и среды.
Предлагаемый нами критерий может быть отражен в специфичных показателях. К ним можно отнести отношение к будущему и прошлому, осмысленность жизни, принятие себя и других, интернальность.
Отношение к будущему является тем измерением самоопределения личности, который тесно связан с качеством социально-психологической адаптации. В работах Э.Ш. Магомед-Эминова подчеркивается, что восприятие «ограниченной перспективы будущего» является одним из симптомов посттравматического стрессового расстройства [7].
Более подробно характеристики жизненной перспективы как составляющей самоопределения личности у молодежи проанализированы в работе Е.И. Головахи [2]. Рассматривая «временную перспективу» как целостное видение человеком своей жизни в прошлом, настоящем и будущем, он придает особое значение «будущей временной перспективе», или «жизненной перспективе». Именно она определяет способности личности действовать в настоящем в свете предвидения сравнительно отдаленных будущих событий. Автор выделяет такие параметры жизненной перспективы, как продолжительность, оптимистичность, дифференцированность, реалистичность и согласованность [2].
Изучение жизненной перспективы является особенно важным при исследовании социально-психологической адаптации юношества и молодежи, поскольку именно для этой возрастной категории в наибольшей степени характерна направленность в будущее [18]. Отношение к прошлому также является одним из показателей успешного самоопределения личности по отношению к социальной среде. Позитивная репрезентация своего прошлого, принятие своего возраста без болезненных сожалений характерны именно для хорошо адаптированных людей [4]. Смысловая регуляция переживаний является важным компонентом эмоциональной устойчивости личности [6].
Еще одной характеристикой самоопределения личности можно считать осмысленность жизни. Под нею понимается степень и устойчивость направленности жизнедеятельности субъекта на определенный смысл, связанный с наличием значимых для личности мотивов, установок и ценностей и соотнесенностью с ними настоящего и будущего.
Исходя из гуманистической модели социально-психологической адаптации, важным параметром самоопределения личности в социальной среде можно считать позитивную самооценку и высокий уровень самопринятия. Принятие себя означает положительное отношение к себе, самоудовлетворение от того, «что ты есть ты». Оно является результатом открытости внутреннему и внешнему опыту и тесно связано с открытостью и принятием других людей. Способность принимать себя и других является характеристикой достаточно широкой концепции самости и зрелой межличностной коммуникации, т.е. успешного самоопределения личности в социальной среде.
Таким образом, среди критериев успешности социально-психологической адаптации можно выделить не только внутренний и внешний критерии, но и самоопределение личности в социальной среде, включающее ее способность сформировать оптимистичную, реалистичную и дифференцированную, направленную на определенный смысл жизненную перспективу, высокий уровень самопринятия и принятия других людей.