Целью нашего исследования стало изучение личностных детерминант посттравматического стрессового расстройства ветеранов боевых действий (испытуемые - мужчины в возрасте 22 - 30 лет, 53 чел.). Изначально нами предполагалось, что существуют значимые различия во взаимосвязях между разноуровневыми, в том числе личностными свойствами интегральной индивидуальности ветеранов боевых действий и степенью выраженности у них посттравматического синдрома. Также мы предполагали, что ветераны боевых действий с высокой степенью выраженности посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) характеризуются более низкой социальной адаптацией, чем ветераны с меньшей степенью выраженности ПТСР.
Для изучения свойств индивидуальности испытуемых нами был сформирован диагностический комплекс, в который вошли тест-опросник «EPI» Г.Айзенка, методика многофакторного исследования личности Р. Кеттелла (16PF), многоуровневый личностный опросник «Адаптивность» А.Г. Маклакова и С.В. Чермянина, методика «Самочувствие, активность, настроение» В.А. Доскина и др., опросник травматического стресса И.О. Котенева. Для выявления специфики взаимосвязей исследуемых индивидуальных свойств с показателями выраженности посттравматического синдрома, в т.ч. в группах испытуемых с более высоким и менее высоким уровнем выраженности ПТСР, были применены корреляционный, факторный, кластерный анализ, t-критерий Стьюдента.
Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие выводы:
1. Социальная робость и пониженный самоконтроль, связанные с неумением ветеранов боевых действий активно включиться в социальную среду, являются личностными факторами, оказывающими негативное влияние на забывание ими стрессогенных стимулов, а повышенная возбудимость и эмоциональность в сочетании с пониженным нервным торможением являются психодинамическими факторами, препятствующими вытеснению травмирующей информации,
2. Ветераны боевых действий, пережившие травматический опыт, в целом проявляют посттравматическую адаптивность. При этом наиболее характерными для них поведенческими проявлениями являются коммуникативная тревожность, высокая социальная нормативность и авторитарность.
3. Низкие показатели адаптивных способностей, нервно-психической устойчивости, самочувствия, настроения, эмоциональной устойчивости, а также высокий показатель нейротизма являются надежными диагностическими свидетельствами актуального посттравматического стресса.
4. Развитое воображение, нейротизм и подозрительность способствуют развитию физиологических нарушений в организме, а также более частому возврату к травмирующему событию и образованию большего числа ассоциаций с ним. В то же время низкая коммуникативная активность и социальная робость препятствуют переключению внимания на актуальную ситуацию внешней среды.
5. Нейротизм, тревожность и нервно-психическая неустойчивость способствуют развитию симптомов дистресса и дезадаптации, вызванных травматическим событием. Данные симптомы проявляются в плохом самочувствии, подавленном настроении, замкнутости.
6. Событие, участником или свидетелем которого стал испытуемый, оценивается им как травматическое при выраженной у него экстравертированности, низких адаптивных способностях, нервно-психической неустойчивости и пониженной моральной нормативности.
7. Экспериментально выявленная факторная структура индивидуальности ветеранов боевых действий включает в себя с противоположными знаками: адаптивность и посттравматический синдром, экспрессивность и нонконформизм, моральную нормативность и активность, доминантность и чувствительность. Полученные данные позволяют утверждать, что обозначенные выше компоненты взаимно компенсируют друг друга, т.е. между ними отсутствует интеграция.
8. Ветераны боевых действий, находящиеся в состоянии посттравматического стресса, по сравнению с ветеранами, сумевшими преодолеть посттравматический стресс, характеризуются социальной дезадаптацией, которая проявляется в плохом самочувствии, пониженном настроении, тревожности, эмоциональной неустойчивости, низкой общительности, низком самоконтроле, подозрительности, радикализме. В свою очередь у ветеранов, сумевших преодолеть посттравматический стресс, выражены показатели адаптивных способностей, нервно-психической устойчивости, моральной нормативности, хорошего самочувствия и настроения, общительности, эмоциональной устойчивости, социальной смелости и высокого самоконтроля.
Как показывают экспериментальные данные, жертвы травмирующих ситуаций переживают острое состояние травматического стресса в течение некоторого времени по окончании воздействия стресс-факторов, после чего большая часть ветеранов боевых действий (67%) возвращается в обычное для них состояние. Однако для оставшихся 33% бывших военнослужащих воздействие травмирующих событий продолжается неопределенно долго. При этом они переходят в состояние посттравматического стресса, что затрудняет адаптацию к обычным условиям жизни и ведет к возникновению различных дезадаптивных форм поведения. Разрушение прежних представлений о себе, об окружающем мире и своем месте в нем, крах прежних идеалов способствуют выстраиванию у ветеранов боевых действий невротических защитных механизмов, что чрезвычайно осложняет своевременность оказания им специализированной медико-психологической и социальной помощи.
Полученные в нашем исследовании данные могут быть интересны представителям различных областей науки и практики. Например, они могут стать основой для разработки программ реабилитации ветеранов боевых действий, а апробированные диагностические комплексы могут быть использованы при профессиональном отборе военных специалистов, прогнозировании их работо- и боеспособности.