Психическое здоровье определяется как состояние душевного благополучия человека, являющееся следствием отсутствия болезненных психических проявлений и адекватного приспособления к условиям жизни. Под профессиональным здоровьем понимается свойство организма сохранять необходимые компенсаторные и защитные механизмы, обеспечивающие профессиональную надежность и работоспособность во всех условиях деятельности (А.Н. Разумов с соавт., 1996).
Профессиональное здоровье связано с адаптированностью человека. Профессиональная адаптация традиционно рассматривается как процесс становления и поддержания динамического равновесия в системе «человек - профессиональная среда». Но человек, по Б. Г. Ананьеву, должен рассматриваться как индивид, личность, субъект деятельности и индивидуальность. М. А. Дмитриева (2001) показала, что профессиональная психологическая адаптация представляет собой единство адаптации индивида к физическим условиям профессреды (психофизиологический аспект), адаптации субъекта деятельности к профессиональным задачам, орудиям труда (операциональный аспект) и адаптации личности к социальным компонентам профсреды (социально-психологический аспект). Показателем адаптированности предлагалось считать удовлетворенность человека содержанием и условиями труда.
Нам представляется, что наряду с удовлетворенностью трудом в качестве критериев адаптации следует учитывать показатели эффективности деятельности специалиста, определяемые как отношение обобщенного результата к затратам, связанным с производством продукта. Интегральный критерий эффективности складывается из частных критериев со своими весовыми коэффициентами. В качестве частных критериев целесообразно использовать экономические, социальные, психологические и «клиенто-центрированные» показатели [1]. Способ же адаптации к тем или иным компонентам профсреды обеспечивается выработкой человеком индивидуального стиля деятельности (ИСД) и поведения (ИСП) [2].
Адаптация традиционно рассматривается как процесс и как результат, а индикатором адаптированности - отсутствие признаков дезадаптации (Ф.Б. Березин, 1988 и др.). Однако стоит вспомнить, что английский биолог Питер Медавар (P. Medawar), Нобелевский лауреат (1960 г.) по физиологии и медицине, отмечал, что адаптация есть нечто такое, что организм вырабатывают у себя и обладает в потенциале для успешного существования в изменяющихся условиях. Вероятно, эта идея позволила А. А. Реану (2002) рассматривать адаптацию еще и как основание для формирования психических новообразований, являющихся источником развития человека. В их состав включаются не только знания, умения и навыки субъекта адаптации, но и система его взаимодействия с профессиональным и социальным окружением. Считаем возможным распространить этот подход на профессиональную адаптацию. Здесь в качестве новообразований могут выступать как конструктивные качества (такие как профессионализм), так и деструктивные.
Любая деятельность оказывает влияние на человека в целом. Многие его свойства оказываются невостребованными, другие, способствующие успешности, «эксплуатируются» годами. Отдельные из них могут трансформироваться в «профессионально нежелательные» качества; одновременно развиваются профессиональные акцентуации, отрицательно сказывающиеся на деятельности и поведении. Возникают деструкции, т. е. разрушения - как нормативной структуры профессиональной деятельности, так и личности профессионала. Искажение личностного развития может проявляться в возникновении синдрома эмоционального выгорания который считается (В.Е. Орел, 2005, и др.) одним из признаков профдеформации.
Когда говорят о профессиональной деформации, то имеется в виду феномен распространения ролевого поведения на непрофессиональные сферы (Р. М. Грановская, 2007). Можно сказать, что после выхода человека из профессиональной ситуации не происходит его естественного «выправления», поэтому даже в личной жизни человек продолжает нести на себе «деформирующий отпечаток» своей профессии. При этом профессиональные деформации рассматриваются как проявления дезадаптации специалиста (А.В. Осницкий, 1999).
В соответствии с развиваемым нами интегративным подходом к становлению профессионализма [3], в процессе длительного выполнения профессионального труда изменениям подвергаются все уровни человека-профессионала (как индивида, личности, субъекта деятельности и индивидуальности). Проявляться же эти изменения будут в разнообразных ситуациях: в поведении, в деятельности, а также в общении.
Выделяют деформацию личности (С.П. Безносов, 2004) и деформацию деятельности (Н.И. Шаталова, 2000). Здесь можно заметить аналогию с разделением профессионализма на профессионализм деятельности и профессионализм личности (по Н.В. Кузьминой). Дифференцирование в проблеме профдеформации двух сторон, - деятельностной и личностной, - позволяет не относиться к рассматриваемому явлению как к фатальному результату. Констатация деформации личности (как «диагноз») зачастую означает, что на личность ставится «клеймо», не способствующее исправлению положения. Выявление же в трудовом поведении деструктивных элементов и связей позволяет предложить систему воздействий, направленных на коррекцию деформированного поведения и оптимизацию деятельности.
В качестве основания для классификации профдеформаций С.П. Безносов использует понятие «норма». Различают: а) нормы деятельности, характеризующей цели, принципы, методы деятельности; б) нормы профессиональной этики и деонтологии. Предполагается, что сравнивая с этими двумя нормами любую профессиональную деятельность и качество ее исполнения, можно выявить признаки профдеформации. По отношении к этим двум «нормам» предлагается оценивать явление профессиональной деформации деятельности и личности.
Поскольку личность формируется и развивается в деятельности, то в определенном смысле можно говорить о личности как следствии особенностей деятельности. С другой стороны, характеристики личности оказывают влияние на особенности осуществления деятельности. При этом деформации поведения и деятельности могут рассматриваться в качестве внешнего проявления деформаций личности. Нужно учитывать, что нормы деятельности взаимодействуют с моральными нормами так же, как субъект деятельности и личность взаимосвязаны в единой структуре индивидуальности (по Б.Г. Ананьеву).
Профессиональную деформацию мы рассматриваем как «искажение» психологической модели деятельности, либо ее деструктивное построение [4]. Под профессиональной деструкцией понимается изменения и разрушения сложившейся психологической структуры личности, негативно сказывающиеся на результатах труда и взаимодействии с другими участниками этого процесса, а также на развитии самой личности.
При рассмотрении профессиональной деформации деятельности будем опираться на психологическую макроструктуру деятельности («цель - мотив - способ - результат»), предложенную К.К. Платоновым (1972). Г.В. Суходольский (1988) ввел понятия полезного и вредного результата. Полезен результат, удовлетворяющий общественную или личную потребность. Вреден результат, препятствующий удовлетворению потребности либо гипертрофирующий ее удовлетворение; такой результат называют «антирезультатом».
Цель, ориентирующая на получение общественно полезного результата, предопределяется конструктивными ценностями, а цель, ориентирующая на «вредный» результат может быть обозначена как деструктивная ценность. Конструктивными ценностями являются социально одобряемые нормы и цели деятельности, ориентирующие на общественно полезные результаты. В качестве деструктивных ценностей выступают социально неприемлемые или отвергаемые способы и формы деятельности, а также социально неприемлемые цели, ориентирующие на получение вредного, с точки зрения общества, результата.
Соответственно, профессионально-деструктивной можно считать деятельность, направленную на получение вредного результата («антирезультата»). Здесь мы сталкиваемся не с профессиональной некомпетентностью и непрофессионализмом человека, а с проявлением «антипрофессионализма». Это тот случай, когда человек обладает необходимыми профессиональными знаниями, умениями, навыками и опытом, но ориентируется на деструктивные ценности. Им движет деструктивная направленность, примерами которой может быть эгоцентризм, стяжательство, нонконформизм т.п. психологические феномены. Соответственно, он ставит деструктивные цели («антицели») и использует деструктивные средства.
Деформации личностно-смысловой сферы, носящие деструктивный характер, могут выступать в качестве специфического механизма психологической защиты личности от травмирующих переживаний. Однако психологическая защита в данном случае имеет низший, патологический характер, не обеспечивающей в необходимой мере душевное благополучие человека. Деструкции проявляются в искажении реальности, обесценивании значимости происходящего, неадекватной профессиональной Я-концепции, циничном отношении к миру, переносе ответственности или ее субъективном непринятии, «уплощении» смысла и сведении его к ситуативным целям, сужении жизненных смыслов до уровня профессиональных, центрировании на сиюминутных выгодах. А. Маслоу (1999) обозначал деформации личностно-смысловой сферы как метапатологии, которые, в свою очередь, являются причиной нарушений смысловой регуляции деятельности и ведут к «снижению человечности».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Дружилов С.А. Критерии эффективности профессионалов в условиях совместной деятельности // Объединенный научный журнал. - 2001. - №22. - С.44-45.
- Дружилов С.А. Профессиональные стили человека и индивидуальный ресурс профессионального развития // Вопросы гуманитарных наук. - 2003. - №1 (4). - С.354-357.
- Дружилов С.А. Психология профессионализма человека: интегративный подход // Журнал прикладной психологии. - 2003. - №4-5, - С.35-42.
- Дружилов С.А. Профессиональные деформации и деструкции как следствие искажения психологических моделей профессии и деятельности // Журнал прикладной психологии. - 2004. - №2. - С.56-62.