Введение
Развитие системы высшей школы – неотъемлемая задача государства на пути к социально-экономическому благосостоянию. Повышение уровня человеческого капитала невозможно без качественного и эффективного высшего образования в стране, что отражено в государственной программе «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» и федеральном проекте «Развитие человеческого капитала в интересах регионов, отраслей и сектора исследований и разработок (КАДРЫ)», проекте «Приоритет – 2030». В данных документах стратегического планирования обозначены приоритетные направления развития образования и определены необходимые финансовые ресурсы для стимулирования учебных заведений и научно-исследовательских организаций, участвующих в увеличении национального человеческого потенциала. В Китае c этой целью реализуется Комплексный проект создания университетов мирового уровня и разработки передовых научных направлений, в США и некоторых европейских странах действует система грантов и стипендий. Таким образом, в разных странах с разной степенью успешности применяются различные модели финансирования высшей школы, исследованию которых посвящена данная статья.
Цель исследования – проведение сравнительного анализа финансирования системы высшего образования в международном контексте и определение ее влияния на численность обучающихся.
Материалы и методы исследования
Основу исследования составляет системный анализ моделей финансирования высшего образования в разных странах. Объектом анализа выступили статистические данные Росстата и Организации экономического сотрудничества и развития за период с 1995 по 2024 г., а также рецензируемые источники отечественной и зарубежной литературы. Использованы методы системного анализа и синтеза, а также экономико-математического моделирования (регрессионный анализ).
Результаты исследования и их обсуждение
В настоящий момент большинство государств мира понимают высокую значимость развития системы образования. В ряде государств доля государственных расходов в процентах к ВВП достигла достаточно высокого уровня. При этом ряд развивающихся государств (например, Кирибати и Тувалу) имеют показатели, в несколько раз превышающие показатели развитых или динамично развивающихся стран (Кирибати (16,43 %), Тувалу (15,8 %)), а развитые страны Европы не превышают 5–6 % (рис. 1).
Государственные расходы в среднем по миру покрывают порядка 75 % от всех расходов на образование [3]. При этом ряд стран с высокими показателями расходов на образование также показывают высокие показатели экономического роста, например, Кирибати (5,3 %), Тувалу (3,9 %), Намибия (3,7 %), Россия (4,3 %), а в развитых странах показатели экономического роста очень малы, например, во Франции (1,2 %), США (2,8 %), Великобритании (1,1 %) [4]. При этом в ряде стран, как в европейских странах, так и Азии, начиная с 2017–2020 гг. значительно сокращается доля расходов на образование в ВВП, например сокращение за 3 года в 2–3 раза (в Норвегии с 8,4 до 4 %, в Индонезии показатель упал с 3,6 до 1,3 %, в Эфиопии с 5,5 до 2,3 %, в Бразилии с 6,3 до 5,5 %), а Индия и Китай удерживают его стабильно на уровне около 4 %. При этом если в США в 2009 г. расходы на образование составляли 6,7 %, в 2016 – 4,8 %, то в последние годы они немного возросли – до 5,4 % в 2023 г. [5].
Рис. 1. Доля государственных расходов на образование в ВВП в 2023 г. [1, 2]
Можно выделить три модели финансирования системы образования [6]. При первой модели роль государства действительно высока, оно максимально финансирует образовательные услуги из государственного бюджета. При этом доля собственных средств обучающихся не превышает 5 % (Австрия, Бельгия) или практически равна нулю (Германия, Швеция, Финляндия, Норвегия) [7].
Вторая модель направлена на финансирование образования за счет средств самих обучающихся. При этом существует достаточно высокая конкуренция между вузами за потенциального студента, который принесет деньги. Данная модель в основном реализуется в США и Японии. При этом в США располагаются наиболее признанные во всем мире вузы (университеты в Гарварде, Стэнфорде и MIT), входящие во все мировые рейтинги.
В таких странах, как Великобритания, Франция, Швейцария следует отметить смешанную систему финансирования, где расходы из собственных средств составляют от 14 до 32 % [7]. При этом признанными лидерами, например, в Великобритании являются университеты Оксфорда и Кембриджа. В России также функционирует смешанная модель, где на бюджетное финансирование высшего образования приходится порядка 57,5 % финансирования [8, 9].
Сравнительный анализ различных моделей финансирования высшего образования в мире представлен в статье Е. Эхтешамнеджада. Автор утверждает, что каждая модель финансирования имеет свои уникальные преимущества и недостатки. Государственное финансирование, как правило, дает возможность получения образования вне зависимости от материального положения абитуриентов, но может быть сопряжено с недостаточностью ресурсного обеспечения. Внебюджетное финансирование приводит к повышению качества образования и способствует инновациям, но при этом ограничивает возможности населения в получении высшего образования. Подчеркивается необходимость разработки сбалансированных и устойчивых моделей финансирования, отвечающих меняющимся условиям в сфере образования [10].
Одной из современных стратегий финансирования высшей школы является финансирование по результатам (Performance-Based Funding (PBF), осуществляемой с целью стимулирования образовательных учреждений улучшать показатели деятельности, напрямую устанавливая зависимость объемов финансовых ресурсов вузов от достижения конкретных индикаторов. Несмотря на то, что данная стратегия распространена во многих странах, в том числе в России (проекты «5–100» или программы «Приоритет 2030»), она имеет несколько системных недостатков. С. Мизрахи доказывает, что в условиях финансирования, ориентированного на результаты, высшие учебные заведения вынуждены действовать в соответствии с рыночной логикой и ставить получение прибыли выше традиционных образовательных и научных ценностей. Кроме того, многим руководителям, как правило, не хватает операционных возможностей и инструментов регулирования, чтобы тщательно контролировать работу своих сотрудников, не затрачивая при этом много ресурсов. В то же время у сотрудников есть возможность манипулировать системой и искажать информацию о результатах работы, предоставляемую руководителю, и это практически не сдерживается реальной угрозой санкций/потери репутации [11]. А. Матвеева на базе исследования систем финансирования высшего образования, основанной на результатах и показателях эффективности деятельности вузов и научно-исследовательских организаций, предлагает разработку альтернативных вариантов, уделив внимание концептуальным, методологическим и эмпирическим подходам для получения более достоверных данных о влиянии данной модели финансирования на социально-экономическое развитие стран. Такая доказательная база могла бы стать основой для более эффективных управленческих решений, как на государственном уровне, так и на уровне отдельных организаций [12].
Инвестиции в высшее образование – это инвестиции в долгосрочный суверенитет, конкурентоспособность и устойчивость государства. Страна, которая сегодня уделяет внимание развитию своего образовательного потенциала, завтра получит дивиденды в виде сильной экономики, стабильного общества и способности адаптироваться к вызовам будущего. Поэтому показатель численности студентов (рис. 2) и качества их подготовки является одним из ключевых индикаторов стратегического потенциала любой нации.
Данный показатель среди молодежи в разных странах варьируется. Южная Корея стабильно занимает одну из первых позиций в данном рейтинге. В этой стране существует культ образования и социальное давление: получение диплома престижного вуза считается обязательным условием для успешной карьеры и высокого социального статуса. В России около 62 % людей молодого возраста имеют высшее образование (ВО) [13]. Это высокий показатель, который ставит Россию выше среднего в один ряд со многими развитыми странами.
Рис. 2. Население с высшим образованием в возрасте 25–34 лет (2024 г.), в % [13]
Рис. 3. Изменение числа студентов, обучающихся по образовательным программам высшего образования в России, на начало года за период с 2010 по 2024 г. на 10 тыс. чел. населения [14]
Сокращение числа студентов в период с 2010 по 2020 г. (рис. 3) – это структурная и долгосрочная тенденция для российской системы высшего образования, вызванная в первую очередь демографическими причинами и изменением запросов общества и экономики. По данным видно, что за 10 лет система высшего образования «потеряла» около 40 % студентов. Наибольшее снижение произошло среди студентов заочной формы, в то время как число студентов очной формы сокращалось менее резко. Это связано с ограничениями на получение первого высшего образования на заочной форме по многим популярным специальностям.
С 2022 г. наметилась тенденция постепенного роста, это в первую очередь обусловлено начавшейся с 2005 г. рождаемостью (рис. 4) и, соответственно, увеличением числа студентов спустя 17–18 лет.
Рис. 4. Естественный прирост населения в России с 1990 по 2024 г., чел. [15]
В условиях кризиса роль государственных программ для поддержания высшего образования становится немаловажным аспектом.
Страны с высоким ВВП на душу населения обычно имеют постиндустриальную экономику, основанную на знаниях, технологиях и услугах (финансы, IT, наука). В такой экономике спрос на высококвалифицированных специалистов максимален, а заработная плата для них высока. Это создает мощный стимул для молодежи получать образование.
Высокие государственные расходы на образование могут означать и высокую плату за обучение, что может ограничивать доступ. Однако это может компенсироваться развитой системой студенческих кредитов и стипендий, которые также финансируются из этих расходов.
Для дальнейшего исследования построим трехфакторную линейную модель (таблица). С помощью модели попытаемся объяснить спрос на высшее образование (Y) с помощью трех ключевых групп факторов: платежеспособность и общий уровень развития (X1); предложение и качество образования со стороны государства/вузов (X2); демографический потенциал (X3). Это классический подход «спрос – предложение – потенциал». Статистические данные за период с 1995 по 2024 г. [14, 16, 17] позволят выявить основные тренды высшего образования в шести выбранных странах. Выбранные факторы не случайны. Обычно страны с высоким ВВП на душу населения (X1), как правило, больше тратят на образование (X2). Существует также глобальная демографическая закономерность: по мере экономического роста (рост X1) рождаемость падает, что со временем снижает долю молодого населения (X3). Это создает интересную динамику. Модель позволяет проверить, какой из факторов оказывает наибольшее влияние на Y, когда влияние остальных учтено. Например, можно ответить на вопрос: «Сильнее ли на численность студентов влияет богатство страны (X1) или размер инвестиций в образование (X2)?».
Y = а + b1X1 + b2X2 + b3X3 + ε,
где Х1 – ВВП на душу населения, тыс. долл. США,
X2 – расходы на ВО на одного студента, тыс. долл. США,
X3 – численность молодого населения, % населения,
Y – численность студентов ВО на 1000 чел. населения,
b – коэффициенты регрессии,
ε – случайная ошибка регрессионной зависимости.
Результаты исследования показали, что наиболее значимым параметром для большинства стран является численность юного населения, а именно, влияние положительное и существенно значимое в Финляндии, США, России и Корее.
Модель зависимости численности студентов (Y) от трех факторов (Х1, Х2, Х3)
|
|
Великобритания |
Финляндия |
Япония |
Корея |
США |
Россия |
|
b1 |
0,98 |
1,39*** |
0,48 |
1,94*** |
0,88*** |
0,13 |
|
b2 |
3,35 |
2,35** |
0,17* |
1,6* |
0,29** |
0,43 |
|
b3 |
2,68* |
23,86*** |
12,81 |
4,76*** |
23,38*** |
6,07*** |
|
R2 |
0,62 |
0,76 |
0,67 |
0,78 |
0,79 |
0,93 |
*** – вероятность ошибки менее 1 %,
** – вероятность ошибки менее 5 %,
* – вероятность ошибки менее 10 %.
Примечание: составлена авторами на основе регрессионного анализа
Таким образом, демографическая ситуация и стимулирование рождаемости в странах действительно является важным вектором для дальнейшего развития образования. Так, в России, если доля молодого населения растет на 1 п.п., то численность студентов на 1000 населения увеличивается на 6,07 чел. Также большая доля молодежи создает высокую конкуренцию на рынке труда. Полученные результаты ставят под сомнение эффективность простого наращивания расходов на высшее образование (X2) в России как инструмента для увеличения его доступности (Y). Рост расходов на одного студента далеко не всегда ведет к расширению доступа к образованию. Эти средства могут направляться на качество, а не на количество.
Сильное положительное влияние показателя ВВП на душу населения наблюдается в Южной Корее (1,94) и Финляндии (1,39), умеренное положительное влияние – в США (0,88). Рост благосостояния напрямую ведет к значительному росту числа студентов. В Корее это связано с высокой ценностью образования и ростом частных расходов семей. В Финляндии – с ростом государственного финансирования системы образования в ответ на рост ВВП. В России рост ВВП на душу населения не приводит к автоматическому росту охвата высшим образованием.
Расходы на ВО на одного студента (фактор X2) – самый противоречивый фактор. Его положительное влияние ожидаемо, но оно значимо лишь в половине стран и везде не является основным. Наибольшее влияние наблюдается в Финляндии. В Финляндии, с ее бесплатной и хорошо финансируемой системой, рост расходов на студента коррелирует с расширением доступа или улучшением условий. В России рост государственных расходов на одного студента очень слабо связан с общей численностью студентов. Это может говорить о том, что средства идут не на расширение приема, а на другие цели (оборудование, зарплаты, инфраструктуру).
Модель показывает, что демографический фактор является доминирующим драйвером численности студентов в высшем образовании для большинства стран. Влияние экономического благосостояния (ВВП) и государственных расходов на образование сильно варьируется в зависимости от национальных моделей и политики. Параметры X1 и X2 не дают ожидаемого эффекта для России. Это вызвано в первую очередь особенностями рынка труда с 2022 г. Дефицит кадров рабочих профессий (токарь, слесарь и др.) привел к росту заработных плат в этих сферах деятельности, что снизило стимул для молодежи к получению высшего образования. Тогда как в технологически развитых странах, таких как Южная Корея, спрос растет именно на высококвалифицированные кадры с высшим образованием.
Заключение
Анализ отечественного и зарубежного опыта финансирования высшего образования показало, что в разных странах применяются различные модели финансирования высшей школы с разной степенью эффективности. Исследование показало, что влияние показателя ВВП на душу населения на количество студентов в системе образования наиболее значимо в Финляндии, Южной Корее и США. Увеличение расходов на высшее образование эффективно влияет на прирост студентов в Финляндии. Для России нет явной тенденции зависимости от этих двух показателей. России для увеличения численности студентов нужно продолжать стимулировать рождаемость и повышать стимул для молодежи к получению высшего образования.