В современной лингвистике акцент сделан на изучение текста в его взаимосвязях и взаимодействиях с другими текстами внутри единого интертекстуального пространства. Согласно последним лингвистическим исследованиям, интертесктуальность свойственна каждому тексту. Текст неоднороден и нецелостен, он функционирует в окружении других текстов, взаимодействует с ними, включает в себя отпечатки более ранних произведений и включается в произведения других авторов по их воле или неосознанно с их стороны [4]. Упоминания названий книг, имен, проблем, героев художественного наследия предшественников и современников, творчески используемые концепты, элементы национальной и мировой художественной культуры способны создавать особые предметно-смысловые пласты художественных текстов. Восприятие текста зависит от энциклопедии читателя, т. е. его понятийного мира, его знаний о мире, сформировавшихся на основе определенного языка в определенном культурном пространстве [2].
Термин «интертекстуальность» был введен французским постструктуралистом, ученицей Ролана Барта Юлией Кристевой, в 1967 году и стал затем, как пишет И.П. Ильин, одним из основных принципов постмодернистской критики [6]. По мнению Кристевой, «любой текст строится как мозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста», является реакцией и насыщен постоянными ссылками на предшествующие тексты. Вновь созданный текст, в свою очередь, составляет основу будущих текстов [7].
Ставшее для большинства западных теоретиков каноническим определение интертекстуальности Ролана Барта может более наглядно представить ситуацию: «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат». Барта не интересуют источники происхождения текста, его интересует текст лишь как результат процесса диалога текстов [1].
Нужно отметить, что не все западные ученые разделяют взгляды постструктуралистов на интертекстуальность. Интертекстуальность может также быть рассмотрена как факт соприсутствия в одном тексте двух или более текстов, реализующийся в таких приемах, как цитата, аллюзия, плагиат и др. [5]. Н. Пьеге-Гро определяет интертекстуальность как «устройство, с помощью которого один текст перезаписывает другой текст, а интертекст – это вся совокупность текстов, отразившихся в данном произведении, независимо от того, соотносится ли он с произведением in absentia (например, в случае аллюзии) или in praesentia (как в случае цитаты)» [8].
Рассматривая вопросы передачи интертекстуальных связей при переводе, Л.Б. Бойко утверждает, что интертекст чаще всего становится почти непреодолимой проблемой для переводчика. Не соглашаясь с принципом тотальной переводимости, автор упоминает методы компенсации и замены, позволяющие найти наилучший вариант передачи интертекста. Главное препятствие состоит в том, что переводить с одного языка на другой приходится для чужой относительно оригинала культуры, отсюда следует, что национально-прецедентные тексты приведут к непониманию текста иноязычным реципиентом, отмечая также, что аллюзивность становится масштабной и новые смыслы генерируются на уровне целого текста или отрезка текста [3].
Л.Б. Бойко признает тщетность попыток переводчиков преодолеть культурные барьеры, констатируя потери при переводе, а также называет выявление некоторых закономерностей в установлении культурных параллелей одной из целей исследования интертекста в аспекте перевода. Это позволит определиться с выбором стратегии перевода в зависимости от типа прототекста. Иными словами, это тот же процесс минимизации смыслов с целью обнаружить то типическое (прототипическое), что позволит отыскать аналог прецедентного феномена в переводящей культуре. Применение этой стратегии возможно только в тех случаях, когда интертекстуальный фрагмент основан на универсально прецедентном феномене (теме, ситуации), обладающем одинаковым или схожим эмоционально-оценочным компонентом в переводной и переводящей культурах.
Среди продуктивных приемов перевода интертекстуальных фрагментов выделяются адаптация и остранение. Автор указывает на право переводчика на применение таких макростратегий, как стратегия кооперации (концептуальное сотрудничество с автором оригинала), стратегии аналогии и стилизации (достижение функционально-эстетической аналогии перевода оригиналу), а также стратегии пертинентности и тесно связанных с ней стратегий разъяснения и аппроксимации; стратегия креативности и даже стратегии конкурентности. С помощью этих стратегий переводчик пытается прорваться через лингвокультурные барьеры к иноязычному сознанию.
На настоящий момент в лингвистике и литературоведении многое сделано по изучению понятия «интертекстуальность». Однако остаются дискуссионными и требуют уточнения многие положения и понятия. Дальнейшее изучение этого сложного феномена имеет большую значимость для развития филологии, литературоведения и культурологии. Всесторонний анализ интертекстуальности, ее функций, способов актуализации этой категории в разных функциональных стилях и жанрах позволил бы существенно углубить представление о ее текстообразующей значимости для текстов различной стилевой принадлежности.