Две первые мировые войны соответствовали классическому представлению о войне. Первая мировая война положила конец превосходству Европы и была завершением эры колониализма. Вторая - положила конец нацизму. Третья мировая, которая, конечно, была, но велась в форме холодной войны и устрашения, подвела черту под коммунизмом. От одной войны к другой, мир все больше приближался к установлению единого порядка. Сегодня, возможно, этот порядок близок к своему концу. Прямое столкновение настолько невозможно, что требуется время от времени «спасать» саму идею войны. Но четвертая мировая война - она везде. Она есть то, что неотступно преследует любой мировой порядок, любую гегемонию господства - если бы ислам правил миром, терроризм был бы направлен против ислама. Потому что сам мир сопротивляется
глобализации.
Террористам удалось превратить собственную смерть в абсолютное оружие против системы, которая исключает саму идею смерти. Все средства распыления и разрушения - ничто по сравнению с врагом, который сделал из собственной смерти средство контрнаступления. Сделана ставка на смерть, причем не на нашествие смерти в прямом смысле в реальном времени, но на пришествие смерти более чем реальной, символической, то есть абсолютного и бесповоротного события.
Террористическая гипотеза состоит в том, что система должна убить себя в ответ на ряд смертей-вызовов. Поскольку ни система, ни власть сами не могут избежать символической необходимости, и это единственный шанс их разрушить. В этом головокружительном цикле невозможного обмена Смерти, смерть террориста бесконечно мала. Вокруг этой малой точки, точки реальности и власти, вся система сгущает, собирает все свои силы.